Одета: белая блузка с воротником-стойкой и глубоким V-образным вырезом, поверх которой темно-серый жилет в светлую полоску; брюки со стрелками того же покроя, что и жилет; белое кружевное белье от Chantelle; черные туфли  от Christian’а Louboutin’a. Украшения: серебряное кольцо и серьги в виде изогнутой спиральки от Tiffany, очки небольшого размера с серебряной оправой для подчеркивания делового образа от Chanel.
С собой: ключи от кабинета Дайске, ключи от своей комнаты, записная книжка.

Ночь в Академии наступала незаметно. Ещё пару минут назад на горизонте виднелось солнце, но вдруг оно окончательно провалилось вниз, как утопающий уходит под воду, и никто не торопится прийти к нему на помощь. Не стоит забывать, что остров, на котором расположилась Академия, имеет свою флору и фауну. И тогда, когда дневные обитатели засыпают, к ним на смену приходят ночные собратья.
Где-то за окном завыл волк. Спустя какое-то время к нему присоединились собратья, заставляя мурашки активнее бегать по спине девушки. Она не любила ночь со всеми вытекающими из этого последствиями. Но также именно в это время ей лучше всего работалось в тишине при свете лампы, несмотря на накопившуюся за день усталость; чаще всего к ней прилетало капризное вдохновение и ярче всего загорались чувства.  А на небе совершала свой последний полет звезда под мягким светом взошедшей луны.
Мишель Дюран никогда не боялась оставаться одна, но на протяжении всего дня её не покидало чувство тревоги - в командировку уехал Дайске. Француженка не так давно сблизилась с руководством, так что ей было крайне не комфортно в отсутствии Акихико-самы, к которому всегда можно было обратиться с любыми вопросам. Конечно же Дюран никогда ничего не спрашивала, предпочитая выяснять всё самостоятельно, но сам факт подстраховки вселял уверенность. Она старалась успеть везде и всюду, но сноровки пока не хватало. Событий было слишком много, а времени слишком мало. Не хватало того самого мужского плеча, которое поддерживало её все это время, а сейчас просто исчезло... и Дюран споткнулась. Ей казалось, что она проваливается в огромную, бездонную, черную пропасть из проблем, а ночь за окном только усиливала это ощущение.
Время в кабинете зама летело незаметно. Мишель в очередной раз перечитывала важную документацию, чтобы запомнить не только её содержимое, но и иметь возможность назвать страницу и если не строчку, то примерный абзац, где говорится о том или ином. Изредка девушка делала пометки в своей записной книжке, особенно если дело касалось внеочередных поставок и важных мероприятий. Отдельное внимание было уделено новым кадрам, которых неплохо было бы пригласить в Академию, и старым, которых в срочном порядке требовалось убр...уволить. Также на носу у Мишель был очередной факультатив по химии, о котором она вспомнила лишь благодаря тому, что заглянула в преподавательские планы и расписание. Когда она начала сотрудничать с Дайске, её деятельность, как члена преподавательского состава, временно отошла на второй план - Мишу хотелось впитать как можно больше ранее недоступной информации.
Ночью на территории Академии становилось невыносимо душно. Не помогали ни открытые окна, ни кондиционеры. Тот, что находился в кабинете Дайске, вообще был неисправен (сломался в тот же день, когда Акихико уехал по своим делам – словно плохой знак, предвещающий беду). Замдиректора подобное почти никогда не волновало, но вот Мишель должна была заботиться даже о такой мелочи. Девушка внесла пометку в свой блокнотик: «Не забыть сообщить о неисправности кондиционера в кабинете Дайске. Срочно!»
Поскольку так больше не могло продолжаться, Мишель предпочла избавиться от лишней одежды, чем сидеть и изнывать от духоты. Чтобы легче стало дышать, девушка сначала расстегнула верхнюю пуговицу на блузке; за ней последовала вторая, а потом третья, следом была четвертая и пятая – не прошло нескольких минут, как блузка с темно-серым жакетом уже висела на спинке стула. На Дюран красовался кружевной лифчик белого цвета от Chantelle, который тоже хотелось снять, так как он неприятно давил на грудь после длительного рабочего дня. Однако Мишель не рискнула наглеть в этой ставшей для неё почти святой обители. По крайне мере в отсутствие Дайске-сана.
У Мишель были красивые длинные и прямые ноги, которым тоже требовался отдых. Весь день на ногах, в одних и тех же туфлях, да еще и на высокой шпильке – хуже не придумаешь. Решив избавить свои ступни от этих «испанских сапожек», - пусть даже это и были шикарные туфли от самого Christian’а Louboutin’а, - девушка высвободила сначала левую ногу, а потом уже и правую. Закинув их одну на другую, Дюран полностью погрузилась в работу – больше её ничто не отвлекало...
Спустя какое-то время буквы стали растекаться, словно кто-то пролил воду на только что написанную чернилами рукопись. Сперва Мишель проморгалась, и это даже помогло, но на второй и третий раз этот прием стал помогать все меньше и меньше. Тогда Дюран сняла свои очки от Chanel и протерла глаза. Легче стало лишь на несколько минут, а потом текст снова поплыл.
«Все, мне нужен небольшой перерыв. Буквально пара минут, а потом я продолжу... Дайске-сан, вы предатель», - девушка сложила руки перед собой на столе и опустила на них голову, смотря на кабинет под углом в девяносто градусов. – «Еще чуть-чуть и усну... Нужен кофе».
Усилием воли Мишель встала со стула, широко зевнув, не заботясь при этом, чтобы прикрыть рот рукой – все равно она одна здесь, - и направилась к кофеварке. В отличие от кондиционера та работала вполне исправно. Вода в ней имелась всегда (и всегда свежая – Дайске-сан заботился об этом, даже без напоминаний француженки), а потому оставалось только досыпать нужное количество кофе и нажать кнопку «Вкл.». Взяв мерную ложечку, Дюран заполнила её до отметки «Крепкий» и всыпала в открытую крышку кофеварки, потом подумала немного и добавила туда еще половину от насыпанного ранее: «Так точно не усну», - кнопка включения кофеварки щелкнула и загорелась красным цветом. Внутри забурчал нагревательный элемент – когда будет достигнута нужная температура, откроется клапан, который будет постепенно смешивать кофе с уже горячей водой. Дюран сложила руки на груди, решив что ждать напитка стоя будет гораздо легче: отпадет желание закрыть глаза и провалиться в небытие. И тем не менее глаза слипались, а мозг хотел уж было отключиться, как...
«Дзынь».
Тихое и вкрадчивое «дзынь», прозвучавшее, казалось бы, в абсолютной тишине. Любой другой может быть и не услышал, но Мишель, которая почти уже достигла состояния абсолютного покоя, явно различила едва заметный звук на фоне непробиваемой ночной тишины. Решив проверить свои подозрения, девушка скользнула к выходу из кабинета замдиректора и выглянула в коридор. В медицинском помещении горел свет.
«Не хватало мне еще такого счастья! Студенты? Кто-то из персонала? Монстры?!» - последняя мысль повеселила и стряхнула всякий сон, пробуждая легкое любопытство и азарт: если студенты, то она им устроит! Если кто из персонала... определимся на месте.
Тихие и легкие шаги босых ног совсем не издавали звука. Дюран кралась, словно кошка, по ночному коридору, прислушиваясь к любым изменениям в окружающем пространств. Минутой ранее она вернулась в кабинет Акихико-сана, чтобы накинуть на себя блузку. Если там студенты, то её нижнее белье явно не для их глаз.
Тихонько приоткрыв дверь, Мишель заглянула внутрь помещения, после чего откашлялась, привлекая к себе внимание.